выплёскивая выплакивая
рифмованные соцветия
ромашками кашкой маками
вслепую плывём как дети мы

по рекам своей же памяти
ресницами словно вёслами
пусть пусто и больно падать нам
на колкие веси звёздные

пусть страшно и даже хочется
повыть на луну на бога там
зарыться от одиночества
в подушку упрямым хоботом

к нам грусть бредёт серой павою
на этих дальних излучинах
где дети паводка плавают
друг с другом быть не обучены

а вчера мне подарили
очень юную звезду,
показали, положили
прямо в бледную ладонь,
и дышать вдруг стало страшно:
как бы мне её не сдуть!
ведь она бабахнет, верно,
словно сотня тысяч тонн
первосортного тротила —
это, знаете, звезда!

не скачу, сижу тихонько
и украдкою смотрю,
как она себя желает
всем и каждому раздать,
стать как солнце, только ярче…

свет горяч и свет горюч.

а она всё рвётся, рвётся
в космос, к сёстрам — хоть куда!
обжигает мне ладони,
разъедает мою плоть…
это, знаете ли, страшно,
но ведь некому отдать!
не возьмёт никто такую,
что кусает как стекло!

и пришлось полить водою
из бездонного котла.
что поделать — я так быстро
ко звезде своей остыл…
и она остыла. молча
развернулась и ушла,
мне оставив только пепел
и космическую пыль.