Вот, допустим, Евстигней ковыряется в носу и совершенно скотским образом отказывается прикрыться платочком. Когда же приличные люди делают Евстигнею замечание, он пожимает плечами и начинает молоть, что ентова природа его такова, а ежели захочет, то он даже и на площадях тоже ковырять может, и в присутственном заведении!

Другу Евстигнея Аполлону ковыряние в носу видеть противно. Он разрывает с Евстигнеем всяческие связи, прилюдно обзывает его сукой и падалью и грозится ему за присутственное заведение надавать по мордасам. Даже специально так форточку газетой залепливает, чтобы оттуда Евстигнеевы окна не видно было, и друзей своих просит с ним тоже не общаться.

У Аполлона — трое румяных детей, а жена ему такую селёдочку делает под шубой, пальчики оближешь, и умирает он счастливым стариком, полным собственного достоинства и даже некоторой гордости за то, что по лжи не жил и кому не надо руки не подавал, и все его очень уважают и любят.

Другу Аполлона Евгению Ильичу тоже Евстигнеевы забавы не по душе, хотя самого Евстигнея он толком не видел, разве что на семейных праздниках. Поэтому он Евстигнея специально находит и бьёт ему морду на остановке маршрутного такси номер 602 и потом ещё раз, хотя это не тот Евстигней оказался, а просто тёзка. В подпитии, а иногда и трезвым тоже Евгений Ильич говорит, что нужно не просто в троллейбусе таких стыдить, а специально к ним домой приходить и смотреть — куда-то они на людях свои грабли поганые потянут, а? А если потянут, то ввести такой специальный закон, чтобы за это били на площади плетьми и ещё специально плювали, потому что так им и надо. И ещё другой закон, чтобы ноздри таким зашивать, потому что дышать и ртом можно, а этот ирод нос не по-пионерски использует. Это у нас ещё гуманно, а на Востоке за такое вообще пальцы отрубают.

Закон, чтобы нос зашивали, не принимают, потому как казённые нитки мышами погрызены, а плетьми Евстигнея всё-таки бьют, хотя не очень больно, но зато четыре раза. Но это потому что он дурачок и продолжает в носу ковырять, а ведь говорили по-хорошему.

Евгений же Ильич умирает в тридцать восемь от желчной колики и ещё потому что жалованье их бригаде сократили, и грустит он перед смертью, что нет в мире справедливости.

Я думаю, мы с вами умные люди и друг друга поняли.

все попытки развивать тему супергероев выглядят смешно и нелепо, потому что, признайте, нет никакого способа убедительно вписать мужика в латексных трусах в нашу реальность. суровое утрирование, списывание на сексуальную извращённость или рефлексия в виде «он начитался комиксов, захотел повторить и повторил» выглядят атмосферненько, но неубедительно.

но я вдруг поняла, какое супергеройское кино бы посмотрела.

главный герой — неожиданность — супергерой. он занимается этим нелёгким делом уже десять лет, поэтому, ради аллаха, его мотивации и поводы остаются за кадром. важно, что он достаточно популярен (хотя не взрывает рейтингов; скажем, молодёжи насрать на него, потому что молодёжи вообще насрать на политику и преступность; соответственно, обсуждают его в основном толстые дядьки с двумя кандидатскими в ночных радиопередачах; но и то хлеб). тем не менее, какой-то достаточно молодой режиссёр, балансирующий на грани попсы и арт-хауса, решает снимать кино про этого супергероя.

и, ха-ха, приглашает главного героя на эту роль. то есть на роль самого себя. мол, в образ вписывается. тот, поломавшись, соглашается (борьбой с преступностью сыт не будешь).

всё вышеописанное должно упаковываться в полчаса. а дальше — съёмки фильма (в основном состоящие из споров режиссёра и ГГ о том, какова жизнь супергероя) и высокобюджетный экшн. постепенно главный герой сам, разумеется, начинает забывать, где границы кино, начинает менять поведение, начинает параноить, что все догадаются, примиряется с публичностью, напивается и, глубоко вздохнув, признаётся в том, что да, он на самом деле человек-ктототам… после чего, разумеется, попадает в психушку, где и умирает через неделю от аллергической реакции на транквилизаторы.

фильм кончается псевдодокументальными съёмками режиссёра через двадцать лет, с Золотой Пальмовой Ветвью в руках объясняющего, что никакого героя, конечно, на самом деле не было, просто он решил экранизировать городскую легенду, а люди постфактум в неё поверили. и, что самое печальное, актёр, исполнявший главную роль, поверил. и сошёл с ума. но в целом это к лучшему, потому что супергеройское кино — это всё-таки та ещё чушь.

и главное, чтобы всё это было оформлено как нормальный дорогой супергеройский блокбастер — со слоу-моушном, нелепым костюмом в современно-приглушённых тонах, суровой нарезкой мордобоя каждые пятнадцать минут, тупой маской и, главное, дебильным именем. и все штампы этого кино (сверхсекретность, детские травмы, «мир не готов принять меня таким» и т.д.) первый час нужно соблюдать.

ну да, базироваться на комиксе оно не должно.