анеигланьёжтапирутки

в детстве у меня была пачка книг с задачками на сообразительность. ну, знаете — как сложить четыре треугольника из шести спичек, не ломая их и не скрещивая? в какую сторону плывёт пароход на картинке? как мы загадаем загадку про «отец с мальчиком попали в аварию, отец умер, а мальчика надо было спасать, но хирург воскликнул: „я не могу его оперировать, это мой сын!“» в мире, отравленном однополыми браками и феминитивами?

и были там ещё ребусы. ребус — это задачка с правилами. у них есть своя нотация: например, запятая означает, что от слова, обозначенного картинкой, нужно отнять букву. искусство хорошего ребуса — это умение сплести неожиданные образы с понятными. ребусы я любила особо.

однако же не только ребусы были в моих книгах, но и АНЕИГЛАНЬЁЖТАПИРУТКИ.

то была продвинутая задачка. в ряд нарисованы перевёрнутая гиена («анеиг»), лань, ёж, тапир и утки. читателю предлагалось помозговать и дополнить эти рисунки ребусной нотацией (запятыми, заменой одних букв на другие и т.д.), чтобы получился собственно ребус.

АНЕИГЛАНЬЁЖТАПИРУТКИ.

«всмотритесь в это слово, — увещевал раздел книжки с подсказками (она позволяла не сразу посмотреть ответ, а сперва давала намёк на него). — между его буквами сквозит что-то знакомое, правда же? что-то между ними…»

АНЕИГЛАНЬЁЖТАПИРУТКИ.

из этого дикого, противоестественного сочетания звуков на меня сквозила жестокая Господня длань. какая-то не то ангина, не то анемия. какие-то лихие закрутки, которые унесут моё тело так, что никто не найдёт. какая-то ёштопырь — что-то вроде нетопыря, но колючее. но страшнее всего всё-таки было АНЕИГ — противоестественное, перекрученное, бурлюковское сочетание знаков, за которым лишь вой, и страх, и обглоданность.

у каждого задания в книге было название. это так и называлось — «АНЕИГЛАНЬЁЖТАПИРУТКИ». и я знала, что книга моя — гримуар. я знала, что если произнесу заклинание вслух, что-то откроется. что-то слишком знакомое просквозит между букв — что всегда было рядом.

сегодня нагуглить ни буквосочетание это, ни книгу мне никак не удаётся. жаль. ведь даже если служба обороны ткани реальности полностью уничтожила любые следы гримуара, вряд ли нас это спасёт — слово-то отпечаталось у меня в голове крепко.

в конце концов — не игла шьёт, а руки.

ладно, вся эта ваша политика, этика демонстрации нюдсов и судьбы России — это всё, конечно, интересно, но давайте не забывать действительно важные вопросы:

если кетцалькоатль — это пернатый змей, значит ли это, что его детёныш выглядит как такая покрытая пухом сосисочка?

женское счастье

женское счастье — славить Асмодея.
нарисовать пентаграмму, холодея,
каплей кагора вызвать Бельфегора,
словом профанным чтить Левиафана.

женское счастье явно входит в сферу
долгих, кровавых оргий Люцифера.
всякая донна славит Абаддона,
стоит начать и выломать печати.

алая месса, гнилостная жатва.
женское счастье — бесов ублажать бы,
агнца раскрыть, а за ним — ворота ада

ну а больше ничего не на-адо

Волк, Коза и…

«…послушай, — говорит ему коза. — все сроки вышли сорок дней назад». 

волк закрывает белые глаза. 

«пора признать: крестьянина не будет. там, за рекой, лишь клёны, тлен и мрак. я дура, ты дурак — так хватит врать, и если по-любому умирать, то, может, всё же сами и как люди?» 

болит башка. немного сводит пасть. 
он так устал. 
он очень хочет спать. 

«там был какой-то… то ли свинопас, 
то ли чабан». 

«там пусто, волк. там пусто. и нам с тобой никак не изменить тот факт, что мы совсем, совсем одни. здесь только ты, да я, да эта гниль, которая осталась от капусты. пусть я тебя как сорок тысяч коз любила — но давно и далеко. теперь мне снятся сырость и покой». 

он тоже хочет спать. 
и тесно в глотке. 

куда он шёл? он сам себе смешон. 

волк тихо отвечает: 
«хорошо». 

…и некий неприметный пастушок их за реку уводит так, без лодки.

wolf and goat copy

Everybody’s Gone to the Rapture: звёздное небо под ногами и нравственный закон по соседству

…Не, ну мы ведь все хотели поиграть в End of Evangelion: The Game? Что может быть фансервисней пятичасовой демонстрации того, как живые люди с мыслями, чувствами и переживаниями взрываются облачками сияющей пыли, а другие люди мыслят, чувствуют и переживают о том, что эта судьба совсем скоро ожидает и их?

По-моему, ничего. В этом смысле Everybody’s Gone to the Rapture проста, честна и не подводит. Нам обещали игру про конец света и то, как все умирают (но не от чумы, сумы, тюрьмы и войны, а вроде бы по-светлому), — нам её и дали.

Но без подвохов, конечно, не обошлось.

подвох №1: нам неоднократно говорят, что все птицы умерли. но… но…

С технической точки зрения Everybody’s Gone to the Rapture — бродилка типовая резиновая, делать там ничего нельзя (разве что тыкать иногда в сгустки света, потому что интерактивность). Игроку — не просто неназванному, а до самого конца не обретающему даже намёка на личность — предстоит гулять по опустевшей британской деревеньке, натыкаться там на тени истаявших светом людей, слушать отзвуки их жизней и сопереживать. В общем-то, всё.

Это немало.

Rapture — во многих смыслах самая зрелая бродилка из всех, что я видела. Она большая, она сложная, в ней много персонажей и есть всамделишный геймплей (причём как раз такой, что идёт нарративной игре). В игре пять глав, посвящённые пяти персонажам; финал истории (то есть — спойлер! спойлер! — смерть) каждого из них можно увидеть, только если найдёшь достаточно других сценок в соответствующем уголке карты. Соответственно, если у игрока и есть какие-то задачи, требующие решения, то они относятся к исследованию мира. Мира невероятно, крышесносно, начастицысветарассыпательно красивого — казалось бы, что тут может пойти не так? (далее…)

храм

church.jpg

…Всё прочее — это только строительные леса у стен храма, говорил он. Всё лучшее, что придумало человечество за сто тысяч лет, всё главное, что оно поняло и до чего додумалось, идёт на этот храм. Через тысячелетия своей истории, воюя, голодая, впадая в рабство и восставая, жря и совокупляясь, несёт человечество, само об этом не подозревая, этот храм на мутном гребне своей волны.

© «Град обреченный»

дураки те, кто думает, будто есть какое-то особое, специальное искусство, в котором умные мысли, а есть остальное, глупое. мол, если в книге три страницы — без знаков препинания, а в фильме скучно показывают вялый член, то тем наверняка что-нибудь да сказано. а если непонятно как-то нарисовано — то, уж конечно, это только для самых мозговитых, для сливок, так сказать.

дураки и те, кто равняет дорогие, умелые, выверенные лучшими геометрами Голливуда поделки с кособоким, неловким, но рвущимся из души. добрый ремесленник — дело хорошее, что б и не, только путать не надо с живым.

и нет бы запомнить уже, что храм и дорога к нему — это единый ансамбль.